Чтобы 90 долларов стали 22-мя миллионами, вложения должны вырасти в 244,444 раза. А значит, у свободно раздающего интервью инвестора, BTC появились в период, когда токен стоил один цент.
Поскольку в 2013-м году за Bitcoin давали около ста долларов, то логично предположить, что южнокорейский инвестор вложился в криптовалюту в начале 2010 или 2011 года. В то время на территории страны ещё не было бирж, а для того, чтобы продать или купить BTC требовались услуги брокерских фирм или P2P-платформ вроде LocalBitcoins.
Счастливчик рассказал о своих успехах в телеэфире. Что тут же вызвало оживлённую дискуссию по поводу налоговой политики Южной Кореи. Вопрос поставили таким образом: можно ли теперь обложить налогом полученную инвесторами прибыль.
Власти всерьёз думают над тем, чтобы обязать всех участников операций с биткоином и инвесторов платить налоги на прирост капитала. При этом нормативно-правовая база ещё далеко не определена, что побуждает корейцев скрывать свои доходы и следы деятельности на криптовалютном рынке.
А хвастовство и чрезмерная разговорчивость упомянутого инвестора может дорого ему обойтись. По мнению другого успешного инвестора и главы Sovereign Саймона Блэка:
«Жертвой выберут известного в мире биткоинов человека с неоднозначной репутацией вроде спекулянта лекарствами Мартина Шкрели и устроят открытое судебное разбирательство, в результате которого упекут бедолагу в каталажку. Это излюбленная тактика властей, поскольку их задача – запугивать публику».
Это послужит хорошим уроком всему сообществу Южной Кореи, чьё правительство вполне может применять жёсткие репрессии к человеку, чистосердечно признавшемуся в телеэфире о миллионных доходах, с которых он не заплатил налоги.